Сьюзен Зонтаг
Больше, чем писатель и мыслитель
«На 40-летие я была в Китае, на 50-летие во Франции, в 60 я была в Сараево во время бомбежки, 70 лет - это звучит здорово. Несмотря на два вида рака, все неплохо, впереди еще очень многое»
В 71 год врачи поставили Сьюзен диагноз - лейкемия
Я проснулась от дикой боли в теле. Ощущение, будто меня разрывает на части, но умирать не время. Я не хочу есть в одиночестве и пить утренний кофе в одиночестве. Стены больницы угнетают. Они словно ограничивают мои мысли, мне тяжело находиться здесь. Мне нужны люди. Сажусь возле окна. В Нью-Йорке утро. Куда-то торопятся люди и машины, обгоняя друг друга. Сегодня вторник или четверг? С этой болезнью я теряюсь в днях. Нет ни вторника, ни четверга, есть один большой и мучительный день, который не может закончиться. Третий раз в жизни рак хватает меня за горло. Только тело говорит сейчас громче, чем я когда-либо говорила в своих произведениях. Стыдиться мне нечего, а умирать действительно страшно - будь ты счастливая домохозяйка, вечно неудовлетворённая писательница или университетский преподаватель. Смерть испытывает меня на прочность уже не в первый раз, и я не привыкла сдаваться.
Не задаюсь вопросом, почему именно я? Болезнь выбирает именно тех, кто точно с ней справится или однозначно погибнет. И я знаю, что второй вариант точно не про меня. Хоть и на восьмом десятке бороться с раком сложнее.
Не задаюсь вопросом, почему именно я? Болезнь выбирает именно тех, кто точно с ней справится или однозначно погибнет. И я знаю, что второй вариант точно не про меня. Хоть и на восьмом десятке бороться с раком сложнее.
__________________________
«И в этом было сексуальное - в том, чтобы чувствовать опасность, трепет от того, как она [смерть] близко, от того, что чувствуешь ее дыхание ... и уходящие шаги»
__________________________
«И в этом было сексуальное - в том, чтобы чувствовать опасность, трепет от того, как она [смерть] близко, от того, что чувствуешь ее дыхание ... и уходящие шаги»
__________________________
Включаю струнные квартеты Бетховена. Музыка - это то, что сначала усиливает, а затем притупляет мою боль. Это одновременно самое чудесное и самое живое из всех искусств, она есть искусство самое совершенное, самое чистое - и самое чувственное. Я ощущаю ее каждой клеткой тела, когда сначала целый мир мелодии внезапно вспыхивает, а в конце сходит на нет. Я словно чувствую в музыке чью-то жизнь, судьбу и переживаю ее на себе. Я хочу писать, хочу жить в интеллектуальном и культурном мире, где у меня будет возможность часто слушать музыку. Может, я ищу недосягаемый идеал своей судьбы в разных мелодиях?
 |  |
Мне стало не хорошо. Пришлось лечь в кровать. Я никогда не смогу просто перетерпеть эту боль, она ослабевает и отступает только тогда, когда мне удаётся каким-то образом переключить эмоции. Сейчас не хочу вспоминать о прошлом, хотя что еще делать. Зачем эти 70 лет памяти, впечатлений, самобичевания, страсти и преодоления? Мне необходимо стать активной, знать всё об этой болезни и не думать о смерти. Эта нестерпимая боль не оставит меня до тех пор, пока я ощущаю себя объектом (а не субъектом). Надо не думать о ней.
____________________________
«Это фантастическое знание - что ты скоро умрёшь, это действительно расставляет приоритеты. И пытаться делать что-то по-настоящему важное очень легко»
____________________________
«Это фантастическое знание - что ты скоро умрёшь, это действительно расставляет приоритеты. И пытаться делать что-то по-настоящему важное очень легко»
____________________________
Книги и чтение – вот, что сопровождало меня всю жизнь. Для меня человек дурной, если телевизор в его доме больше, чем шкаф с книгами. С такими не стоит иметь дело. Помню, как-то в юном возрасте мне сказали, что я слишком увлечена чтением, и никто из мальчиков меня не полюбит. Я усмехнулась и продолжила читать. Я не собиралась выходить замуж за того, кто не любит книги. Первые произведения я начала писать еще подростком, размышляла о последствиях Второй мировой войны для США и Европы, где бомбардировки не пощадили никого.
Я хорошо помню Вьетнам. Немного нас, кто захотел поехать туда во время войны. Но мне хотелось увидеть чужие страдания своими глазами, а не из газетных материалов. Помню войну в Югославии. Тогда я приехала в Сараево, чтобы поставить Беккета в разрушенном бомбардировками театре. А сам город - сплошное минное поле, где еще ведутся бои. Может, у меня такая натура – активистская, с широкими интересами. Ведь писатель – это человек, интересующийся всем.
Моя жизнь – это один брак, один ребёнок, четыре художественные книги сотни статей об искусстве, кино и обществе, несколько городов, три смертельных заболевания и девять долгих романов. Довольна ли я собой? Нет. Я многое еще не успела, поэтому умирать не время. Два раза смерть подходила ко мне так близко, но не смогла победить. И сейчас не сможет. Помню свои произведения о болезни, о том, каково это быть больным. Я ведь шла к смерти и вернулась обратно. Я будто свечусь живучестью.
Моя жизнь – это один брак, один ребёнок, четыре художественные книги сотни статей об искусстве, кино и обществе, несколько городов, три смертельных заболевания и девять долгих романов. Довольна ли я собой? Нет. Я многое еще не успела, поэтому умирать не время. Два раза смерть подходила ко мне так близко, но не смогла победить. И сейчас не сможет. Помню свои произведения о болезни, о том, каково это быть больным. Я ведь шла к смерти и вернулась обратно. Я будто свечусь живучестью.
____________________________________________
«Умирать великолепно, — сказал он Квентину. —Иногда я чувствую себя офигительно хорошо, я полон сил, чуть ли из кожи не выпрыгиваю. Я схожу с ума или что? Может, это из-за всего внимания и заботы, которые я получаю, как в детских мечтаниях о том, чтобы быть любимым? Или это наркотические вещества? Или что? Знаю, звучит безумно, но иногда я думаю, что это фантастический опыт»
(из рассказа «Наш способ жить сейчас» 1986)
____________________________________________
«Умирать великолепно, — сказал он Квентину. —Иногда я чувствую себя офигительно хорошо, я полон сил, чуть ли из кожи не выпрыгиваю. Я схожу с ума или что? Может, это из-за всего внимания и заботы, которые я получаю, как в детских мечтаниях о том, чтобы быть любимым? Или это наркотические вещества? Или что? Знаю, звучит безумно, но иногда я думаю, что это фантастический опыт»
(из рассказа «Наш способ жить сейчас» 1986)
____________________________________________
Меня всегда возмущало, почему людей волнует больше то, как они выглядят, нежели, как они думают. Я влюбилась в Филипа именно за его мысли и ум. Да, он был моим преподавателем, и у нас была разница в возрасте, да, мы решили расписаться через неделю после знакомства. Но мне было с ним интересно, между нами было то самое духовное влечение, и не только физическое. Но я боялась привязанности и созависимости в отношениях, как и боюсь сейчас. В такие моменты «мне всегда помогает писательский труд, иногда он даже выводит меня из депрессии. Именно тогда, когда я пишу, я ощущаю свою независимость, свою силу, отсутствие у меня потребности в других людях». С Филипом «мы говорили семь лет подряд». Потом я открыла в себе бисексуальность. Я не стыжусь этого. Это нормально, когда ты ищешь и находишь себя. И я нашла. Но я правда многое еще не успела.
«Я знаю, чего хочу в жизни, ведь всё это так просто — и одновременно так сложно мне было это понять. Я хочу спать со многими — я хочу жить и ненавижу мысли о смерти… Плевать я хотела на всякого, кто коллекционирует факты, если только это не отражение основополагающей чувственности, которую взыскую я... Я не намереваюсь отступать и только действием ограничу оценку своего опыта — неважно, приносит ли он мне наслаждение или боль»
Беспокойство и тревога о том, что я прожила жизнь зря и успела малую часть задуманного - только это заставляет меня бороться за жизнь. Но сейчас я чувствую страх, я чувствую, что теряю свою уникальную силу и счастье. Я не чувствую себя особенной теперь. В этот раз я не чувствую счастья. Я хочу жить и ненавижу мысли о смерти! Чёрт побери, смерть - противоположность всему, что существует!
28 декабря 2004 года Сьюзен умерла от рака крови
«Она не хочет оставаться одна. Не любит гасить свет. Всё это время к ней приходят люди, люди, исполняющие служебные обязанности. Эти люди уверяют, что она такая же, как прежде. Складывается ощущение, что только в темноте, только в одиночестве она умирает»
